Лаура Леоне — "Грешник"

2 глава


Сара сидела одна в темноте и плакала.
О, так жалко.
Она высморкалась, сунула мятый платок в карман халата и попыталась взять себя в руки. Ей нужен глоток воздуха, больше пространства вместо этой темной гостиной, полной коробок. Она поднялась на ноги, подошла к французским дверям и открыла их. Вышла на балкон, а затем осторожно посмотрела в сторону клетки Миссис Тэтчер. Ее не было. Райан, очевидно, закатил клетку на ночь. На балконе было пусто и тихо.
Сара осмотрелась. Несколько огней сияли как маяки в темном просторе Парка Глен Каньон. Улицы были слабо освещены, поэтому большинство домов и предприятий оставались в тени. Было три часа ночи.
Бессонница была обычным проклятием всех писателей. Особенно оставшихся без работы.
Прохладный ночной ветерок трепал волосы Сары, спутывая темные, вьющиеся пряди. Она уперлась руками в перила балкона, повернула заплаканное лицо к ночному небу и попыталась обдумать свои достижения.
Я одна в незнакомом месте. Я безработная, мне тридцать пять лет. Мне будет не на что жить через год.
И карьера полностью разрушена.
Столько всего и ничего утешительного.
Она снова начала плакать.
Стресс, заверила она себя, это просто стресс.
Переезд всегда является стрессовым фактором для нормального человека. Первая ночь в новом доме всегда дезориентирует. Учитывая, что у нее также была депрессия в связи с потерей работы... Слезы в данном случае естественны и даже нормальны.
Да, да, просто погрязни в депрессии. Валяй. Продолжай в том же духе. Ты итак уже практически мертва.
Сара сдалась, опустила голову и начала плакать навзрыд так, как будто кто-то только что умер. Если она собиралась жалеть себя, то, черт побери, нужно идти до конца.
— Сара.
Она вскрикнула и чуть не перевернулась через перила балкона.
— Это всего лишь я, — сказал Райан. — Полегче, расслабься.
— Райан! — Она уставилась на него, все еще рыдая.
Он подошел ближе, но не слишком близко, и не пытался прикоснуться к ней.
— Что случилось? Ты в порядке?
— Я в порядке, — выдавила она, а слезы текли по ее щекам.
— Что-то случилось? — В слабом зареве городских огней он выглядел искренне обеспокоенным.
— Нет! — Она поняла, что фраза звучит слишком неубедительно. — Нет, ничего не случилось.
Вся моя жизнь рухнула, вот и все.
Сара зарыдала сильнее и отвернулась. Что-то ткнулось в ее бедро. Она вздрогнула и посмотрела вниз на Мейси большого, черного и волосатого, который тяжело и тревожно дышал. Он тявкнул.
— Мейси не может видеть слезы того, кто ему нравится, — сказал Райан.
— Значит, я пойду внутрь.
— Сара ...
— Мне очень стыдно, — рыдала она. — Ничего не произошло.
— Нет, — сказал он, — Я уверен, что что-то случилось.
— Мне очень жаль, что побеспокоила тебя, — хныкала Сара. — Я позже зайду.
— Тише. — Теперь он прикоснулся к ее плечу. — Может быть, тебе не стоит сейчас оставаться одной.
Она просто стояла и плакала. Mейси скулил.
Вот дерьмо.
— Пойдем, — сказал Райан через пару секунд, осторожно пытаясь отодвинуть ее подальше от перил на балконе.
В Саре смешались чувства озадаченности и грусти.
— Я не собираюсь прыгать.
— Я знаю. — Он слегка улыбнулся. — Но почему бы тебе не присесть?
— Ой.
Сара позволила ему довести себя до двух деревянных стульев, стоящих между их балконными дверьми. Сев, она пробормотала:
— Уже так поздно. Что ты здесь делаешь? Я тебя разбудила?
— Да, Сара, я всегда сплю в такой одежде.
Сара услышала сухость в его голосе и посмотрела на него снизу вверх. И заметила, что он был одет в смокинг.
— Ты только что пришел? — догадалась она.
— Да.
— О, твой костюм.
— Мой костюм?
— Твой… — Она смотрела на смокинг, который ему очень шел. — Концерт? Торжественный прием в посольстве? Театр?
Он фыркнул.
— Нет, просто костюм. Пресная еда, горячительные напитки, скучные речи.
Она кивнула и шмыгнула носом.
— Быть там, делать это. Купить футболку, читать книгу… Писать книгу. — Она снова начала плакать.
Он на мгновение положил свою руку поверх ее.
— Оставайся здесь. Я сейчас вернусь. Хорошо?
Она кивнула, потому что, чувствовала себя неловко от того, что его компания ей нравилась больше, чем странная спальня, полная неразобранных коробок. Сара даже не смогла найти коробку с бельем, так что ей придется спать замотанной в старое армейское одеяло. Это казалось так грустно, что она задрожала и снова начала рыдать. Mейси подошел к ней и опустил голову на колени.
— Мейси, — сказал Райан, вернувшись на балкон, — Двигайся.
Произошла небольшая потасовка между обувью Райана и лапами Мейси, но вскоре коробка с платками появилась перед Сарой.
— Спасибо, — рыдала она, выдергивая несколько платков, а затем принялась вытирать свое опухшее от слез лицо.
— Я поставлю коробку прямо рядом с тобой, — сказал Райан. — Здесь на столе.
Она кивнула, закрыв глаза, и села, прижав платок к своему лицу. Затем Райан сел на стул рядом с ней. Тот скрипнул под тяжестью его тела. Сара вдруг почувствовала его тело рядом со своим, он был такой теплый и твердый. Она нервно отодвинулась, когда он положил руку ей на спину.
— Все хорошо, — сказал он. — Иногда надо выплакаться. — Это небольшое растягивание звуков в его голосе действовало на Сару успокаивающе.
Итак, она плакала. Просто плакала, как ребенок, у которого сломалась любимая игрушка. Его рука гладила ее по спине, и нежный, нетребовательный человеческий контакт доказывал ей, что не было ничего плохого в ее слезах. Нуждаясь в утешении, она придвинулась ближе и прижалась к нему. Он обнял ее и легонько сжал, а затем продолжил гладить ее вдоль спины и по плечам.
Сара не знала, как долго плакала. Она устала, и у нее закружилась голова. Она вздохнула и, понимая, что ей все равно придется это сделать, высвободилась из объятий Райана. Чтобы не смотреть ему в глаза, она повернулась и потянулась к платкам, отворачивая лицо, чтобы высморкаться. Шумно. Несколько раз.
Он поднялся со стула. Кто мог винить его?
Потом взял что-то со стола и протянул ей.
— Вот. Выпей это.
Она взяла стакан. Сильный запах заставил ее содрогнуться.
— Что это?
— Скотч.
— О, хорошо. — Она сделала большой глоток и вдруг почувствовала, как будто ее пищевод загорелся.
— Сара?
— Боже! — Задыхаясь и давясь, она отдала оставшуюся часть скотча обратно. — Это было чудовищно!
— Может быть, глоток поменьше...
— Чем я заслужила твою заботу? Кроме того, что свалилась на тебя на балконе в слезах в три часа ночи?
— Это и твой балкон тоже. — Он сел в другое кресло. — Я полагаю, что скотч тебе не понравился?
— Я думаю, нет.
— Могу ли я еще тебе что-нибудь предложить?
— Нет, меня тут же стошнит, если я что-нибудь добавлю к скотчу.
Райан сделал глоток из стакана, а затем сел обратно на стул и вздохнул. Mейси зевнул и лег между ними.
Когда ее мысли затуманились, Сара поняла, что скотч был не такой уж и плохой идеей. Она наконец-то заметила, что Райан снял пиджак, развязал галстук, вытащил рубашку из брюк, и расстегнул пару верхних пуговиц. Ей вдруг показалось это настолько интимным, что она сидит здесь в халатике с практически незнакомым человеком, который пьет скотч из ее стакана после того, как успокаивал ее, пока она выворачивала свою душу перед ним наизнанку.
— Спасибо, — сказала она.
Он поднял голову. Она не могла видеть его глаз, но могла сказать, что он смотрел прямо на нее.
— Я не буду вмешиваться, — начал он.
— Это хорошо, — сказала она. — Это будет моим небольшим секретом. Тем более это не так уж и интересно.
Он заерзал на стуле.
— Может, ты расскажешь мне немного?
— Я разве похожа на невростеничку, которая плачет по ночам, и пытается перенести с больной головы на здоровую, рассказывая тебе все это?
— Может и похожа. И я мог бы воспользоваться этим твоим моментом слабости, чтобы затащить тебя в постель, а может просто залезть в твой кошелек.
— Значит вот почему, здесь такая низкая аренда.
Сара услышала слова «затащить тебя в постель» четко и ясно, и ее богатое воображение сразу же разыгралось ...
Нет, прекращай.
Он слегка ухмыльнулся.
— Нет, причина в нашем арендодателе. Не многие люди смогут жить с росписями Ланса.
Райан не стал углубляться в тему. Он перевел все в шутку. И это было хорошо. Великолепные молодые люди были явно нелегкой добычей для старой женщины, и она бы сошла с ума, если бы попыталась. Зеркала не трескаются, когда Сара смотрится в них, но и мужчины не оборачиваются, когда она идет по улице. Она была невзрачной женщиной с вьющимися темными волосами, карими глазами и приемлемыми характеристиками. Ее фигура была такой, какая и должна быть у тридцати пятилетней женщины, которая провела большую часть своего времени, сидя в кресле и глядя на монитор компьютера. И она только пострадает, если поддастся чарам своего великолепного, желанного, но явно моложе ее, соседа. Кроме того, у нее были более важные дела, чем потерять голову от какого-то парня.
Здесь, при неярком свете, в расстегнутой рубашке, уставший, Райан выглядел даже моложе, чем при их встрече в обед. И все же, он был похож на того, кто знает не понаслышке, что такое разочарование и страх, и того, кто, определенно, понимает печаль.
— Я слишком долго все держала в себе, — сказала, наконец, Сара. — Все рухнуло в один миг, мне необходимо было что-то делать, что-то менять, и в короткие сроки. Так много решений... — Она вздохнула. — Но теперь, когда все уже сделано, и сегодня ... это все, что мне осталось.
— И ты больше не могла сдерживать себя и расплакалась, — догадался Райан, наблюдая за ней.
— Да.
— Что заставило тебя переехать сюда?
— Развилка, — сказала она. — Новое начало.
— Новая жизнь?
— В точку.
— Новая жизнь… — задумчиво повторил он. — Второй шанс.
— Ты тоже начал новую жизнь? — спросила она, глядя на него с любопытством.
— Я? — немного помолчав, он сказал: — Нет. — Он сделал последний глоток скотча. — Ну, может быть, к какой-то мере. Я внес некоторые коррективы пару лет назад, когда переехал в эту квартиру.
Создавалось впечатление, что он не хочет говорить об этом, но Сара хотела знать больше. Она задала вопрос, который не был слишком личным.
— Ты переехал сюда из другого штата?
Он кивнул.
— Изначально. Но это было давным-давно. — Он уставился в свой пустой стакан и добавил: — в другой жизни.
— Ты не выглядишь достаточно старым, чтобы прожить больше, чем одну жизнь.
— О, я прожил их несколько.
— Значит, ты заключил сделку с дьяволом.
— Что?
— Я имею в виду, на твоем лице нет ничего, что бы говорило о твоем прошлом.
Он засмеялся, но это не показалось забавным.
— Сделка с дьяволом, — повторил он.
— Откуда ты? — спросила она.
— Разве у меня еще не остался акцент?
— Немножко. — После паузы, добавила она, — Мне это нравится. Это делает твой голос... успокаивающим. Дружелюбным. — Сексуальным.
После минуты молчания, он, видимо, понял, что была его очередь говорить.
— Я вырос в Оклахоме.
— Ты когда-нибудь планируешь туда вернуться?
Он отрицательно покачал головой.
— Незачем и не к кому.
— Таким образом, ты уже жил в Калифорнии, в Сан-Франциско, когда переехал сюда?
— Да.
— И начал новую жизнь.
— Это не было на самом деле... Может быть, я хотел бы..., — сказал он, — но это не так просто, не так ли?
— Нет, это совсем непросто. — Когда он ничего не сказал, она рискнула спросить. — Разве не сработало?
— Ну... что касается квартиры, то сработало. — Он добавил, гораздо менее капризно, — Мне нравится здесь. Тебе тоже понравится, когда распакуешь свои вещи. — Его тон показывал, что он готов сменить тему. Может быть, он даже пожалел, что сказал так много.
— Я уверена, что мне понравится. — Сара вздохнула. — Но я не очень-то беспокоюсь по этому поводу.
— Тогда, может, расскажешь мне, что тебя беспокоит? — задал вопрос Райан.
Она поняла, что он не хочет больше говорить о себе. А так как ее эгоцентризм был сегодня на высоте, она была вполне готова позволить ему перевести разговор на нее.
— Моя карьера пошла под откос. Я пыталась начать все сначала. Идти в совершенно новом направлении. Хотела, чтобы что-то из этого вышло.
— Чем ты занимаешься?
— Я писатель.
— Что ты пишешь?
— Ты имеешь в виду, что обычно писала?
— Ты перестала?
— Меня перестали.
— Уволилась?
— Свалила.
— Я не понимаю.
— В течение пяти лет я писала серию книг про тайны в Еврейской общине Мавританской Испании. Это было время и место высокой культуры и относительно интеллектуальной свободы для евреев. — Она сделала паузу. — Ты же догадался, что я из семьи евреев, не так ли?
— Да, я догадался, — заверил он ее. — Но, Сара — ты романист?
— Да.
Он наклонился вперед.
— Это так здорово! Я не уверен, что когда-либо встречал писательницу раньше. И уж точно я никогда не сидел и так вот запросто не разговаривал ни с одной из них.
— Из этого следует, что ты не видел ее заплаканных глаз и высмаркивания?
— Так что, я могу пойти в книжный магазин и найти некоторые из твоих книг?
— Да. Ну... Может быть, не в первом попавшемся. Не сейчас. — Она добавила: — Но они, определенно, есть в библиотеке.
— Вау! — Он усмехнулся. — Настоящий, живой писатель живет прямо по соседству.
— Настоящий и живой, — она согласилась. — Удивительно, как много людей думают, что вы должны быть мертвы, как Томас Харди или Агата Кристи, чтобы быть писателем. Поверь мне, будучи мертвым становится немного труднее писать.
Райан казался гораздо более оживленным, чем он был, когда они говорили о нем.
— Сколько книг ты написала?
— Были опубликованы шесть. Я начала работу над седьмой несколько месяцев назад. Она будет выпущена осенью. Но тебе, вероятно, придется нанять детективов, чтобы найти эту книгу, так как, я сомневаюсь, что она будут печататься больше, чем в восьми экземплярах или даже вовсе не будет.
— Почему?
— Я не принесла им достаточно денег, поэтому они отменили печать моих книг и закончили наши отношения.
— О. — Райан сказал, не подумав. — Мне жаль.
— Мне куда больше жаль, — заверила она его.
— Может, стоит продавать свою следующую книгу где-нибудь еще?
— Не из этой серии. Никто не захочет. Кстати, публикуя произведения, писатель должен показывать некоторый рост показателей продаж по мере того, как карьера прогрессирует или же ты становишься больше не интересным для инвестиций издателю — и, как правило, других издателей.
Он откинулся назад и сказал задумчиво:— Получается, что босс набирает новеньких дешевых работников, использует их некоторое время, в конце концов, выясняет, кто приносит больше денег — и просто избавляется от остальных. Сокращает убытки и идет дальше.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — спросила Сара.
— Я? Я модель.
— В самом деле? — Что ж, это имеет смысл. Просто посмотрите на этого парня.
— Ничего особенного, — заверил ее он. — В основном я снимаюсь для каталогов одежды.
— Это так классно! — Она усмехнулась. — Так что я могу завтра открыть каталог и увидеть твое лицо?
— Ну, нет, не лицо.
— А?
— Мое лицо получается не очень хорошо на фотографиях.
— Ты шутишь. — Так как это звучало непонятно, она добавила: — Я имею в виду, у тебя очень красивое лицо, Райан.
— Спасибо. Но камере не очень нравится.
В это было трудно поверить, но она предположила, что профессиональные модели должны иметь целый набор критериев, о которых она ничего не знала.
— Получается, что они обрезают голову, когда используют твою фотографию?
— Довольно часто. Но в основном я модель для вещей ниже шеи. Боксеры, трусы, брюки, туфли.
— Тебе нравится эта работа?
— Это живое, — сказал он. — Тебе нравится писать?
Она почувствовала, что он снова переводит разговор обратно на нее. Она позволила ему это сделать. — Я люблю писать. Я одержима этим. Когда я впервые начала писать, я знала, что я нашла работу по душе, что я предназначена для этого.
— Ты знала, что твои продажи идут, не так уж и хорошо? — спросил Райан.
— Нет, на самом деле, я думала, что все идет хорошо. Я выиграла «Агату» и была номинирована на премию Эдгара. Я получила хорошие отзывы и хорошие письма от читателей. Мой редактор любил мою писанину. — Она вздохнула. — Но я допустила ошибку. Я не подготовилась заранее к тому, что произошло.
— Но если ты не знала...
— Я должна была знать, что это возможно. Это не редкость, Райан. Писательство является невероятно конкурентной профессией, и издательства имеют небольшую прибыль. Я знаю других авторов, с которыми произошло тоже самое. Я должна была лучше подготовиться. — Она покачала головой. — Но, как Мириам всегда говорит, реальность не моя сильная сторона. Так что, когда мой агент позвонил, чтобы сказать мне, что издатель не собирается покупать мою следующую книгу, потому что они решили отменить серию, я была застигнута врасплох. Я была в шоке. Опустошена. И уязвима в финансовом отношении. — Сара пожала плечами. — В течение нескольких дней я была полностью разбита.
— И тогда ты придумала план?
— Да. Глупый, непрактичный, рискованный план, который все, а в частности, мой отец и моя сестра, не поддержали.
— О, я вижу. — Через некоторое время, он спросил: — Сегодняшний ужин был трудным для тебя?
— О, нет, вовсе нет. — Сара пренебрежительно махнула рукой. — Моя сестра прочитала мне лекцию еще перед обедом. А мой папа просто повторил все свои прежние возражения в случае, если я не в состоянии запомнить все с первых десяти раз, когда он просил меня не делать этого.
— Делать что?
— Я продала свою квартиру, которая казалась действительно хорошим вложением и приехала сюда, чтобы написать новую книгу и проверить свою теорию.
— Теорию?
— Ага. Это означает, что у меня нет контракта. Никто не платит мне. Нет никакой гарантии, что издатель купит ее. По сути, я начинаю карьеру с нуля.
— Что ты пишешь?
— Это своего рода исторический триллер. Я думала об этом в течение нескольких лет и сделала много исследований, но у меня всегда не хватало на это времени, потому что... ну, до сих пор, у меня был заключен контракт, и я была занята написанием своей серии книг.
Райан наклонил голову.
— Получается, во всем есть и положительный момент: теперь у тебя есть время, чтобы написать свой блокбастер.
Сара усмехнулась.
— И когда я закончу, надеюсь, что какой-нибудь издатель захочет купить ее. Если этого не произойдет ...
— Так что ты на самом деле сильно рискуешь. — Он кивнул. — Вся жизнь — игра.
— Да.
— И если это не сработает, ты потеряешь все, даже деньги, которые получила от продажи старой квартиры?
Она вздрогнула.
— Да.
— Это очень смело, Сара.
— Я надеюсь, что так. После того, как я паниковала пару дней после плохих новостей, я придумала этот план. Я связалась с агентом по недвижимости прежде, чем я бы смогла передумать. Квартира будет продана только через несколько дней покупателю, который хотел завладеть ей как можно скорее. — Она пробежала пальцами по спутанным от ветра волосам. — Внезапно я занялась поисками квартиры, упаковывала свои вещи, и делала все, что делает нормальный человек при переезде. А так как моя семья думала, что я сошла с ума, и не стеснялась говорить мне об этом, я заняла очень сильную, уверенную позицию в том, что я делаю... до этой ночи, когда я сидела одна в незнакомой комнате, полной картонных коробок. Мне ничего не остается делать, кроме как написать этот сказочный роман, с помощью которого я собираюсь воскресить свою карьеру и не умереть с голоду, когда деньги от продажи квартиры закончатся.
— Ну, если это все, что осталось сделать ...
Она улыбнулась.
— Да, на что я тогда жалуюсь?
После паузы Райан сказал:
— В тебе есть мужество.
— Ты слишком вежлив, чтобы сказать, что я сошла с ума.
Он проигнорировал это.
— Я восхищаюсь тобой. Я уважаю решительность.
— Ты должен дать объявление, — сказала Сара.
— Что?
— Ты умеешь заставить человека почувствовать себя лучше.
— Это не то, что я… — Он пожал плечами. — Я просто имею в виду, что это хороший план. Это то, что ты должна сделать. И я рад, что ты сделаешь это здесь.
— Я полагаю, что я выбрала правильного соседа.
— Точно.
— Это очень хорошо, что ты так благосклонен ко мне. Конечно, это, вероятно, потому, что ты понятия не имеешь, какую большую ошибку я совершаю.
— Но я так понимаю, что твой отец объяснит это мне в следующий раз, когда придет сюда, чтобы посидеть в моем кожаном кресле.
— О Боже. — Она закрыла глаза руками. — Я так сожалею об этом.
Он усмехнулся.
— Все в порядке. Мне он понравился.
— Он не должен выходить из дома без присмотра.
— Нет, я бы сделал, как он. Честное слово. — После паузы он добавил: — У тебя хорошая семья.
— Да, — согласилась она. — Они, как и все семьи: часто я хочу убить их, но в основном, они очень хорошие.
— Они не похожи на все семьи, — заверил ее он.
— Твоя семья?
— А где твоя мама? — он спросил, оставив ее вопрос без ответа.
Хорошо, очевидно, есть причины, по которым он предпочел бы не говорить о своей семье.
— Она умерла, — ответила Сара. — Три года назад. От рака.
— Прости.
— Я думаю, что это все еще довольно трудно для моего папы. Он скучает по ней. — Последовало долгое молчание. Наконец, Сара сказала: — Я задерживаю тебя.
— Нет. — Но он все же взглянул на часы. — Боже, я и не знал, что уже так поздно.
Она натянула халат по горло, когда ветерок пронесся через балкон. Она раньше не замечала, насколько замерзла. Ночи были прохладными в Сан-Франциско даже в июле.
— Я должна попытаться уснуть. Завтра нужно многое распаковать.
Он встал и протянул руку, прямо как джентльмен, чтобы помочь ей подняться с кресла. — Ты себя лучше чувствуешь?
— О, да. — Она кивнула. — Минута слабости прошла.
— Ты выглядишь намного лучше.
Она остановилась перед входом в квартиру.
— Спасибо, Райан. Ты хороший слушатель.
Он пожал плечами.
— Мне понравилось тебя слушать.
— Папа был прав, — сказала она. — Ты хороший мальчик.
— Спокойной ночи, Сара.
— Доброй ночи.